Не только акт медицинского освидетельствования может быть доказательством состояние алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения работника
Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ проверяла законность судебных постановлений о признании незаконным приказа об увольнении. Основанием увольнения послужило подп. «б» п. 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ — появление работника на работе в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения. Коллегия указала на ошибочность выводов судов нижестоящих инстанций. Эти выводы касались недоказанности факта грубого нарушения трудовых обязанностей со стороны работника. В частности, речь шла о появлении работника в состоянии алкогольного опьянения. Ошибочность заключалась в том, что суды не учли отсутствие медицинского заключения по результатам освидетельствования на состояние опьянения.
При разрешении споров, связанных с расторжением трудового договора по подп. «б» п. 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ, суды должны иметь в виду, что по названному основанию могут быть уволены работники, находившиеся в рабочее время в месте выполнения трудовых обязанностей в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения. При этом не имеет значения, отстранялся ли работник от работы в связи с указанным состоянием. Необходимо также учитывать, что увольнение по этому основанию может последовать и тогда, когда работник в рабочее время находился в таком состоянии не на своём рабочем месте, но на территории данной организации, либо он находился на территории объекта, где по поручению работодателя должен был выполнять трудовую функцию.
Проверяя законность увольнения, суд оценивает, насколько достоверны доказательства, представленные работодателем. Эти доказательства должны подтверждать, что работник действительно появился на работе в состоянии алкогольного, наркотического или другого токсического опьянения.
Состояние алкогольного либо наркотического или иного токсического опьянения может быть подтверждено как медицинским заключением, так и другими видами доказательств (например, актами и докладными записками), которые должны быть соответственно оценены судом (п. 42 постановления Пленума ВС РФ от 17.03.2004 № 2 «О применении судами РФ ТК РФ»).
Суд апелляционной инстанции указал, что представленные работодателем доказательства (докладные записки, акты, направление на освидетельствование) в отдельности и вместе не являются достаточными и достоверными для однозначного вывода о том, что сотрудник находился на работе в состоянии алкогольного опьянения. При этом суд не назвал тех доказательств, которые могли бы подтвердить факт грубого нарушения, и, таким образом, нарушил нормы ст. 55, ст. 56, ст. 67 ГПК РФ о доказывании.
Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что согласно положениям ТК РФ, состояние алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения работника может быть подтверждено работодателем не только на основании акта медицинского освидетельствования, но и другими доказательствами, представленными в суд. При этом такие доказательства подлежат оценке в соответствии с порядком, установленным ст. 67 Гражданского процессуального кодекса РФ.
Подробнее в определении Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 12.02.2025 по делу № 78-КГ23-16-К3.
Случаи, произошедшие при следовании к месту работы или возвращении с неё, расследуются как несчастные случаи на производстве
Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ признала ошибочными судебные постановления судов первой и кассационной инстанций об отказе в признании страховым случаем смерти работника при исполнении трудовых обязанностей, возложении обязанности оформить акт о несчастном случае на производстве. По мнению названных судебных инстанций, потерпевшим (работником) самостоятельно был определён способ следования после окончания вахты домой — на личном автомобиле, в то время как по условиям трудового договора и положения о вахтовом методе организации работ, утверждённого работодателем, ему была гарантирована организация доставки до пункта сбора за счёт работодателя.
Из положений ч. 1 и ч. 3 ст. 227 ТК РФ следует, что расследованию в установленном порядке как несчастные случаи, произошедшие с работниками, подлежат события, в результате которых пострадавшими были получены телесные повреждения, повлёкшие их смерть, если указанные события произошли в том числе при следовании к месту выполнения работы или с работы на транспортном средстве, предоставленном работодателем, либо на личном транспортном средстве в случае использования личного транспортного средства в производственных (служебных) целях по распоряжению работодателя (его представителя) или по соглашению сторон трудового договора.
Суду при разрешении спора о признании несчастного случая со смертельным исходом, произошедшего с работником при исполнении им трудовых обязанностей, связанным или не связанным с производством, необходимо принимать во внимание конкретные обстоятельства, при которых с работником произошёл несчастный случай со смертельным исходом:
- находился ли пострадавший в момент несчастного случая при исполнении трудовых обязанностей;
- был ли пострадавший допущен работодателем к исполнению трудовых обязанностей;
- выполнял ли пострадавший иные правомерные действия, обусловленные трудовыми отношениями с работодателем либо совершаемые в его интересах как на территории работодателя, так и за её пределами.
Поскольку по делу установлено, что работникам, работавшим вахтовым методом вне места их постоянного проживания, работодателем не была осуществлена гарантированная положениями локального нормативного акта организация доставки от места выполнения работы до пункта сбора за счёт работодателя, то использование пострадавшим работником личного автомобиля для следования от места выполнения работы после окончания вахты к месту постоянного проживания считается осуществлённым по согласованию с работодателем и в его интересах, в связи с чем произошедший несчастный случай со смертельным исходом является страховым.
Из данных обстоятельств исходил суд апелляционной инстанции, удовлетворивший исковые требования истца о признании страховым случаем смерти работника при исполнении трудовых обязанностей, возложении обязанности оформить акт о несчастном случае на производстве, апелляционное определение которого Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ оставила в силе.
Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что события, повлёкшие гибель работников в результате телесных повреждений при следовании к месту работы или возвращении с неё на служебном или личном транспорте, связанном с выполнением трудовых обязанностей, подлежат расследованию как несчастные случаи на производстве и признаются страховыми.
Подробнее в определении Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 02.10.2023 по делу № 16-КГ23-46-К4.
Страховая выплата при смерти медработника от COVID-19 положена при его инфицировании не только при контакте с больными, но и при работе с их биоматериалами
Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ, отменяя судебные постановления об отказе в удовлетворении исковых требований истца о признании события страховым случаем, выплате страхового возмещения в связи со смертью супруги (медицинского работника) от профессионального заболевания, указала на неправильное применение судебными инстанциями норм материального права, регулирующих спорные отношения, и нарушение норм процессуального права.
Указом Президента РФ от 06.05.2020 № 313 «О предоставлении дополнительных страховых гарантий отдельным категориям медицинских работников» (документ утратил силу) медицинским работникам, в том числе врачам, среднему и младшему медицинскому персоналу медицинских организаций, при их непосредственной работе с пациентами, у которых подтверждено наличие новой коронавирусной инфекции (COVID-19), и пациентами с подозрением на эту инфекцию предоставлены дополнительные страховые гарантии в виде единовременной страховой выплаты. Одним из установленных данным указом страховых случаев, при наступлении которого производится единовременная страховая выплата, является смерть медицинского работника в результате инфицирования COVID-19 при исполнении им трудовых обязанностей. К получателям (выгодоприобретателям) единовременной страховой выплаты в этом случае относится, в частности, супруг, состоявший на день смерти медицинского работника в зарегистрированном браке с ним.
Для получения выгодоприобретателем единовременной страховой выплаты проводится расследование в установленном порядке, по результатам которого должен быть установлен факт инфицирования умершего медицинского работника новой коронавирусной инфекцией (COVID-19) при исполнении им трудовых обязанностей ввиду непосредственного контакта с пациентами, у которых подтверждено наличие COVID-19, и пациентами с подозрением на эту инфекцию.
Отменяя принятые по делу судебные постановления, Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ отметила, что суды, отказывая в удовлетворении исковых требований истца, ограничились формальным выводом о том, что в ходе рассмотрения данного дела установлено отсутствие непосредственного контакта медицинского работника с пациентами, у которых подтверждено наличие новой коронавирусной инфекции (COVID-19), и пациентами с подозрением на эту инфекцию.
В результате неправильного применения норм права, регулирующих спорные отношения, судебными инстанциями не были приняты во внимание конкретные обстоятельства данного дела, на которые ссылался в обоснование своих требований истец, а именно:
- что его супруга работала в должности санитарки (младшего медицинского персонала) клинико-диагностической лаборатории госпиталя для лечения больных острой респираторной инфекцией, внебольничной пневмонией и новой коронавирусной инфекцией;
- что согласно должностной инструкции в её обязанности входило выполнение работы с биологическим материалом пациентов с диагнозом «новая коронавирусная инфекция (COVID-19)»;
- что в спорный период (перед заболеванием новой коронавирусной инфекцией (COVID-19) она доставляла в клинико-диагностическую лабораторию госпиталя для лечения больных острой респираторной инфекцией, внебольничной пневмонией и новой коронавирусной инфекцией пробы биоматериала одиннадцати пациентов с подтверждённым диагнозом «новая коронавирусная инфекция (COVID-19)»;
- что актом о случае острого профессионального заболевания, составленным по результатам расследования случая профессионального заболевания, установлено, что заболевание новой коронавирусной инфекцией (COVID-19) является профессиональным, причиной возникновения данного заболевания послужил контакт с биологическим материалом от пациентов, у которых подтверждён диагноз «новая коронавирусная инфекция (COVID-19)».
Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что право на единовременную дополнительную страховую выплату в связи со смертью медицинского работника, заразившегося COVID-19 на рабочем месте, возникает не только при прямом взаимодействии с пациентами, у которых подтверждён диагноз COVID-19 или имеется подозрение на это заболевание. Оно также распространяется на случаи, когда заражение произошло при работе с биоматериалами таких пациентов. Это относится к деятельности в условиях клинико-диагностической лаборатории лечебного учреждения.
Подробнее в определении Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 09.10.2023 по делу № 9-КГ23-9-К1.
Дополнительные гарантии и компенсации, установленные в трудовых договорах со спортсменами, в том числе предоставление жилья, являются обязанностью работодателя, а не правом, и их нарушение рассматривается как индивидуальный трудовой спор
Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ указала, что выводы нижестоящих судов о непредоставлении спортсмену жилья как условии трудового договора являются ошибочными, поскольку не приняли во внимание характер обязательств, предусмотренных дополнительным соглашением.
Трудовые отношения, включая отношения со спортсменами, регулируются не только законодательством, но и трудовым договором сторон. Это следует из следующих правовых актов:
- норм ТК РФ (ст. 2, ст. 5, ст. 9, ст. 11, ст. 22, ст. 57, ст. 164, ст. 165, ст. 348);
- разъяснения Пленума ВС РФ, содержащихся в постановлении от 24.11.2015 № 52 «О применении судами законодательства, регулирующего труд спортсменов и тренеров» (п. 1, п. 6, п. 23);
- позиций КС РФ (постановление от 27.12.1999 № 19-П, постановление от 15.03.2005 № 3-П, постановление от 16.10.2018 № 37-П, постановление от 19.05.2020 № 25-П).
Договорное регулирование трудовых отношений дополняет трудовое законодательство. Оно помогает расширить права работников и гарантии для них, учитывая интересы обеих сторон — работников и работодателей, при заключении трудового договора.
Такое правовое регулирование в полной мере распространяется на трудовые отношения со спортсменами, в трудовых договорах с которыми в силу прямого указания закона (ч. 5 ст. 348.10 ТК РФ) могут предусматриваться условия о дополнительных гарантиях и компенсациях, в том числе об обеспечении спортсменов и членов их семей жилыми помещениями. Целью подобных гарантий и компенсаций является создание спортсменам наиболее благоприятных условий для их профессиональной деятельности.
Отказывая в удовлетворении исковых требований работника-спортсмена, суды первой и апелляционной инстанций не приняли во внимание, что правовое регулирование трудовых отношений спортсменов осуществляется в соответствии с трудовым законодательством. В данном случае обязанность работодателя обеспечить работника-спортсмена жилым помещением (квартирой) для постоянного проживания с последующим оформлением его в собственность этого работника-спортсмена предусмотрена дополнительным соглашением к трудовому договору. Названное условие трудового договора, явившееся результатом добровольного согласованного волеизъявления сторон договора, относится к числу дополнительных гарантий работнику-спортсмену и подлежит выполнению работодателем. Исковые требования по данному делу связаны с предоставлением истцу — работнику-спортсмену дополнительной гарантии, предусмотренной трудовым договором, и подлежали разрешению как индивидуальный трудовой спор, а не как спор гражданско-правового характера о соблюдении сторонами гражданско-правовой сделки её существенных условий.
Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что установленные в трудовых договорах со спортсменами дополнительные гарантии и компенсации, включая обеспечение жилыми помещениями спортсменов и членов их семей, представляют собой обязанность работодателя, а не его право. По этой причине произвольный отказ работодателя от исполнения данных условий недопустим. Требование спортсмена о предоставлении такой гарантии (например, предоставления жилья или компенсации его стоимости) рассматривается как предмет индивидуального трудового спора, а не как гражданско-правовой спор, связанный с нарушением условий гражданского договора.
Подробнее в определении Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 11.12.2023 по делу № 25-КГ23-14-К4.